Автор этой статьи был обладателем книг святителя трёх изданий: «чёрного», малоформатного с ятями; «зелёного» – большого формата, тоже с ятями; и недавно стал обладателем (думал, счастливым) последнего «бордового» малоформатного издания без ятей. Последнее издание издательства «Терирем» (Москва, 2011) рекомендовано к публикации Издательским Советом РПЦ, напечатано на белоснежной качественной бумаге, с хорошей прошивкой и проклейкой. Ну, короче, приятно взять в руки. И на этом позитивные эмоции заканчиваются. Те, кто любит содержание работ аскета, почти современника, ожидали, что издатели подойдут с любовью к изданию, сделают усваиваемость материала на высоком уровне. Но издателей, видимо, интересовала коммерческая сторона вопроса, типа сделать подарочный вариант, чтоб он пылился на полках у православных и тешил их взгляд, но не ум и сердце.
До какой же степени нужно быть равнодушными сотрудниками Издательского Совета к содержанию работ святителя, чтоб давать рекомендацию публиковать сочинения святителя в таком виде?! Как нужно не любить труды епископа, чтоб ухудшить восприятие текста, даже по сравнению с «зеленым» изданием с ятями. Кстати, яти не так мешают восприятию текста, как кажется на первый взгляд. Когнитивные проблемы возникают, когда перескакиваешь с русского текста на цитаты на церковно-славянском (цся). Причем, когда цитируется привычное Евангелие, то там ноу проблем. Но когда цитируются другие святые отцы по Добротолюбию, или приводятся цитаты из Апостола или Ветхого Завета, то непонимание доходит до того, что просто пропускаешь эти цитаты и идёшь дальше по тексту (поминая при этом «мудрых» издателей).
К слову сказать, видимо уже во времена жизни святителя разговорный язык существенно отличался даже от используемых орфографических и синтаксических форм им самим, раз он сам, после очередного цитирования, даёт объяснение не только духовное, но и лингвистическое. Да и церковно-славянский уже существенно отличался от повсеместно используемого языка. Достаточно вспомнить Пушкина, Лермонтова, Толстого, чтоб понять, что цитаты на цся уже были трудно воспринимаемы в середине 19 века.
Так зачем их оставлять в 21 веке, когда всё шире раскручивается полемика о необходимости реформы цся, которую не успели провести в 1917 году? Какой смысл оставлять цитаты, смысл которых не понятен в принципе? Есть, конечно, цитаты, где смысл на поверхности и слова все ясны, ну или можно прикинуть по общему смыслу, что это такое за слово. Я бы понял цитирование на языке оригинала. Но Новый Завет не писался на цся, и этот язык только затрудняет понимание текстов современным человеком.
И даже архаизмы самого святителя никто не исправил. Ну не говорит сейчас никто «человеки», «праг» (видимо, порог), «живот» (жизнь), «поелику», «туне», «истязуются». И это не из цитат на цся, а прямо из текста на русском, но архаичном варианте. Некоторых слов из текста я так и не понял, как то «средостение» и «обуморен». Решил не зацикливаться и смысл пропустил. Неужели нельзя было поработать с текстом святителя и убрать эти моменты? Их не так много, но впечатление и восприятие они ухудшают.
А словечки из цся типа: «пета бяху», «негли», «опрошася», «лядвия», «слякохся», «сицево», «понре», «стенет»,– что они обозначают? Кроме «слякохся» (на украинском, «злякався») догадаться очень сложно, даже с использованием контекста. А слова «влагалище», «ссал», «ягодичина» вообще в современном языке наделены другим смыслом. Ладно, я там с горем пополам изучал цся. А кто не изучал? Как добрые дела собирать во влагалище?! На какую ягодичину залезе Закхей? Ну, люди добрые, ну ум же человеку зачем то дан! И его надо применять в издательском деле. И любовь у Издательского Совета должна быть к одному из лучших систематизаторов святых отцов аскетов.
Хочу пару нелестных слов сказать о сносках. Если по уму было бы делать, сноски, которые подтверждают источник приведённой цитаты, действительно стоило задвинуть в конец книги. Но у Брянчанинова немало сносок текстовых, где он даёт иллюстрацию или комментарий высказанной мысли. И когда смотришь на цифру сноски, думаешь, а надо лезть в конец книги и смотреть, это сноска на Добротолюбие, или там обширный кусок текста из него же? Уж лучше было, когда сноски были на каждой странице, как в предыдущих изданиях с ятями.
В предыдущих изданиях, например, «Слово о смерти» было структурировано по смысловым частям. Так было удобнее читать и возвращаться еще раз к какому то материалу для осмысления. Теперь надо делать кучу перелистываний, чтоб найти нужное место или даже при постоянной работе с книгой делать микроконспект или карандашом проставлять начало следующего смыслового раздела. Но даже проставление карандашом не сильно помогает, поскольку структуры нет в содержании книги.
Ну и, наконец, шрифт. Люди в пожилом возрасте отмечают, что Arial, при одной и той же величине шрифта читается при дефектах зрения гораздо лучше, чем Times NR. Молодёжь редко читает Брянчанинова. К аскетике доползает часть православных в зрелом возрасте. Это мелочь, чисто технический момент специфики целевой аудитории, но и его стоит учитывать при издании собрания сочинений. Хотя Таймс, конечно, смотрится красивее. В общем, книга сделана, чтоб продать, а не чтоб читать было удобно, и питать душу полезным и благочестивым чтивом.
Это моё такое живое мнение не равнодушного к святителю и его трудам христианина.